Оружейная коллекция Тауэра.
Басинэ, Германия, 1380 г. Лобная часть 3,81 мм, забрало 1,52 мм.
Басинэ, Германия, 1370-1380 гг. 2,44/1,27 мм.
Басинэ, Италия, 1370-1380 гг. 3,05/1,52 мм.
Поножи, Италия, 1390 г. 1,78-1,27 мм.
Полный доспех, Италия, 1470 г. Шлем 4,5/2,54 мм, кираса 2,79-2,03 мм, поножи 1,77-1,27 мм.
среда, 25 января 2012 г.
Отрывок из Монстреле
Речь в этом фрагменте идет об одном из боев (Сен-Реми, 1412) эпохи войны бургиньонов с арманьяками. Стрелки - бургундцы, жандармы - арманьяки.
... арманьяки на полном галопе ворвались в город, думая застать противника врасплох. Но оборонявшиеся были готовы к этому, они направили вперед отряд лучников и арбалетчиков, которые открыли сильную стрельбу и первым же залпом убили около двенадцати /врагов/; бургундцы предусмотрительно стояли на противоположной стороне рва, откуда им хорошо можно было использовать свои луки и арбалеты, разя меткими стрелами лошадей, не способных увернуться и сбрасывающих всадников на землю. Тогда коннетабль /бургундский командующий/ повел вперед главную баталию, выкрикивая "Я здесь, негодяи! Я, кого вы ищете, здесь - идите ко мне!", но их /т.е. противника/ ряды были настолько расстроены, особенно лучниками, что они не могли сопротивляться и стали искать спасения в бегстве. Заметив это, армия коннетабля энергично напала на них, громко крича и убивая многих; лучники были легко вооружены, поэтому энергично преследовали и предавали многих жестокой смерти. Рядом с местом боя был пруд для разведения рыбы, куда попало много лошадей со всадниками, и все они утонули. Один отважный жандарм из Бретани с большой отвагой напал на этих лучников, ожидая, что его поддержат товарищи, но его вскоре стащили с лошади и убили. Коннетабль, видя поражение своих врагов, велел некоторым сесть на лошадей, чтобы напасть на бегущих; и очень многие действительно были убиты и пойманы, а остальные нашли убежище в Алансоне и других городах".
... арманьяки на полном галопе ворвались в город, думая застать противника врасплох. Но оборонявшиеся были готовы к этому, они направили вперед отряд лучников и арбалетчиков, которые открыли сильную стрельбу и первым же залпом убили около двенадцати /врагов/; бургундцы предусмотрительно стояли на противоположной стороне рва, откуда им хорошо можно было использовать свои луки и арбалеты, разя меткими стрелами лошадей, не способных увернуться и сбрасывающих всадников на землю. Тогда коннетабль /бургундский командующий/ повел вперед главную баталию, выкрикивая "Я здесь, негодяи! Я, кого вы ищете, здесь - идите ко мне!", но их /т.е. противника/ ряды были настолько расстроены, особенно лучниками, что они не могли сопротивляться и стали искать спасения в бегстве. Заметив это, армия коннетабля энергично напала на них, громко крича и убивая многих; лучники были легко вооружены, поэтому энергично преследовали и предавали многих жестокой смерти. Рядом с местом боя был пруд для разведения рыбы, куда попало много лошадей со всадниками, и все они утонули. Один отважный жандарм из Бретани с большой отвагой напал на этих лучников, ожидая, что его поддержат товарищи, но его вскоре стащили с лошади и убили. Коннетабль, видя поражение своих врагов, велел некоторым сесть на лошадей, чтобы напасть на бегущих; и очень многие действительно были убиты и пойманы, а остальные нашли убежище в Алансоне и других городах".
вторник, 24 января 2012 г.
Сражение в городке Пул
Франко-кастильский десант атакует подданных Генриха IV из Unconquered Knight Диаса.
"Когда они (кастильцы) начали грузиться на суда, приблизилось множество англичан, пеших и конных. Всадники сошли с лошадей, вышли вперед пешими и стали правильным/стройным (fair) боевым порядком, составленным и латников и лучников; и они приблизились настолько, что могли ясно отличить блондина от брюнета. С собой они несли двери от домов, которые они ставили на землю и опирали на жерди, прячась за ними во время боя. Они поступали так из опасения перед действием арбалетов, которые обычно убивали многих из них. Они стояли выше по склону, а кастильцы ниже; и стрелы падали в таком множестве и так густо, что арбалетчики не решались нагнуться, чтобы натянуть арбалеты. Стрелы попали уже во многих, и их (стрел) было такое множество, что те, кто носил кожаные куртки (jerkins) или сюрко (surcoats) казались полностью утыканными стрелами. Знамя и знаменосец также были изрешечены стрелами, и знаменосец был утыкан ими, как бык на арене, но он был надежно защищен хорошими доспехами, которые, однако, в некоторых местах прогнулись. Англичане опытны в военном деле, и, прежде чем сойтись с кастильцами вплотную (get to grips), они ожидали, пока арбалетчики не израсходуют в перестрелке стрелы (have emptied their trusses).
Капитан Перо Ниньо был на судне, когда увидел, что число англичан все растет, и что среди них множество храбрых латников. Он понял, что положение шатко; он оставил свое судно с малым числой людей, бывшим на нем, и сошел на берег. Мессир Карл, когда увидел, что капитан высадился, приготовился идти ему на помощь, хотя было уже поздно.
Когда кастильцы увидели капитана, они вновь воспряли духом. Он же, воодушевляя всех на своем пути, добрался до своего знамени. Несущий его знаменосец был один и в большой опасности, находясь между кастильцами и англичанами, поскольку, правду говоря, кастильцы отступили шага на три, а англичане приблизились.
Солдатам хорошо известно, что глаза всех, и врагов и друзей, обращены к знамени; и если люди видят, что оно отступает, они падают духом, в то время как мужество врагов возрастает; а если оно стоит твердо или движется вперед, они поступают так же. Однако, ни из-за оказанной ему чести тем, что он был избран для такой службы из всего войска, ни из-за того, что все взгляды направлены на него, он не должен позволить тщеславию и гордыне завладеть собою, и не должен брать на себя большего, чем ему предписано, наступая далее, чем ему приказано, или считать, что это дело доверено ему как храбрейшему в армии. Он должен говорить себе, что вокруг него множество других, лучших воинов, и что именно они делают основную работу. Он не должен желать отличиться или превзойти других в славе, чтобы, в конце концов, не поставить под угрозу честь своего господина и тех, кто за ним следует; не должен он и держаться позади, когда другие наступают, а он остается в тылу; ведь свеча дает больше света, когда ее несут впереди, а не сзади, а знамя - как факел в комнате, призванный давать свет всем людям; если он по какой-либо причине гаснет, все остаются в темноте, незрячие, и терпят поражение. Поэтому для такой службы должен быть избран муж благоразумный, побывавший в больших сражениях, известный и показавший себя с хорошей стороны в других делах. Такую службу нельзя доверять ни мнительному, ни поспешному в поступках человеку, ибо тот, кто не владеет собой, не может вести других. И некоторые из тех, кому была доверена эта служба, поставили своих господ и тех, кто за ними следовал, в печальное положение, поскольку господин обязал своих людей следовать за знаменем. С полным правом можно упрекать господина, доверившего своих людей такому знаменосцу, поскольку понятие о чести может ввергнуть знать в опасность. Поэтому знаменосцу следует быть послушным воле его господина и не делать большего, чем ему приказано.
И Перо Ниньо (Pero Nino) сказал Гутьеру Диазу (Guttiere Diaz), своему знаменосцу: "Друг, ожидай сигнала трубы; затем неси знамя вперед, на англичан. Оставайся там, и не оставляй этого места." Капитан, прекрасно вооруженный, после того, как построил своих людей, громко воскликнул: "Saint James! Saint James!" Зазвучали трубы, знамя двинулось вперед, и все последовали за ним. Затем настало время каждому исполнить свой долг и показать, чего он стоит, поскольку противников хватало всем. Обе стороны хорошо выдержали битву; наконец, англичане отступили (gave way), однако не все, поскольку знать постоянно сражалась во время отступления. Если бы люди с кораблей были верхом, они могли бы захватить в этот день множество пленных; но и так убитых и пленных хватало. В это время высадился мессир Карл, во главе множества рыцарей и дворян в доспехах; они появились в другой части поля, богато убранные в сюрко (surcoats) и другие украшения из золота и серебра. И скажу вам правду: когда битва была окончена, стрелы усеяли землю так густо, что нельзя было сделать шаг, не наступив на стрелы в таких количествах, что люди собирали их во множестве. Случилось так, что один из людей мессира Карла, вовремя поспевший к битве, погиб: он был кастильцем, и храбрым мужем; его звали Хуан де Мурсиа. В этот день также погиб брат Гарри Пэя (Harry Paye), хороший солдат, совершивший перед смертью славные дела.
Когда все закончилось, Перо Ниньо пригласил мессира Карла к себе на обед, его и всех его рыцарей; так они и поступили. Англичане были так крепко побиты и рассеяны, что ни один из них не появился снова, и кастильцы получили возможность беспрепятственно погрузиться на корабли. Они позаботились о своих ранах, поели и отдохнули, поскольку они нуждались в этом. И мессир Карл сказал капитану: "Милорд, вы должны простить меня, поскольку эти рыцари слишком долго облачались в доспехи, и пока я ожидал их, я не смог помочь Вам в битве; поэтому слава ее целиком принадлежит Вам, и я не разделяю ее". Капитан ответил: "Милорд, в следующий раз вы справитесь лучше; и если бы это зависело от меня, я отдал бы Вам всю славу этой битвы, потому что я знаю, что Вы настолько добрый рыцарь, что не можете поступить плохо, где бы ни находились".
Там капитан узнал, что Король Англии собрал большую армию и множество народа с этих земель, чтобы идти на Оуэна, принца Уэльсского, поднявшего против него мятеж."
"Рядом с большим островом Джерси (Jersey) есть другой, маленький остров, на котором расположен монастырь св. Марии, и капитан приказал всем своим людям высадиться на этом острове и построится в боевой порядок. Во время прилива этот маленький остров отделен от большого водой, и перебраться с острова на остров можно только на лодке; однако, во время отлива можно перебраться, не замочив ног. Это очень надежное место, чтобы служить переходом на берег и укрытием, которое небольшое количество людей может легко защищать от превосходящих сил.
Капитан Перо Ниньо, другие рыцари и остальные солдаты высадились там ночью, и рыцари попросили Перо Ниньо выстроить боевой порядок и распоряжаться относительно всего, что могло оказаться полезным назавтра, и распоряжаться и командовать всеми. И капитан сказал: "Господа, вы все - добрые рыцари, опытные в военном деле. Вы бывали в других делах на войне; становитесь, как считаете нужным". Но они настаивали на том, чтобы он взял командование в свои руки. Капитан сказал, что это трудная задача для одного человека, особенно пешего, но что он с готовностью возьмется за нее. Затем капитан указал, что и как им делать. Он отобрал тех, кто должен был остаться на кораблях, распорядился относительно построения войска, расположения павезады, арблетчиков и лучников; о том, что, в случае успеха, им следует наступать с осторожностью на случай засад, и о других вещах, о которых в таких обстоятельствах следует позаботиться.
Когда все было сделано, капитан приказал всем галерам и судам отойти от берега в море, чтобы его люди не рассчитывали на то, что они смогут спастись бегством в случае неудачи. У берега он оставил только три собственные лодки с хорошими арбалетчиками, с приказом убить любого из французов или кастильцев, кто приблизится в бегстве к берегу. Затем он предложил своим людям использовать остаток ночи чтобы поесть и немного поспать, с тем чтобы за два часа до рассвета все были вооружены и готовы к бою. Он оставил стражу охранять проход между маленьким и большим островами, опасаясь, как бы англичане не захватили его во время отлива.
На рассвете следующего дня все были готовы. Был отлив. Прозвенели трубы, и они перешли на большой остров. Перо Ниньо построил латников в боевой порядок, как это было решено; он поставил каждого на назначенное ему место, установил среди них свое знамя и обратился с такими словами: "Оставайтесь в строю, в котором я вас поставил, пока я буду расставлять остальных своих людей. Дайте мне разместить лучников и слуг солдат (soldier's boys) там, где они смогут сражаться лучше всего и иметь наилучшее прикрытие; и когда я поставлю их там, где они должны располагаться, я вернусь к вам. Пока же храните спокойствие, и пусть никто не покидает назначенного ему места." Бретонцы ответили, что, во имя Бога, они сделают то, что он посчитает нужным.
Капитан собрал всех своих лучников, арбалетчиков и собственных людей; он поставил две павезады, по шестьдесят павез в каждой, разделенные на две части наподобие крыльев, и поставил за ними лучников и арбалетчиков. Он дал им знамя со своим гербом, которое нес один из его храбрых латников; он поставил с ним слуг солдат и всех, кто был плохо вооружен, и, чтобы придать им мужества, обратился к ним с такими словами: "Теперь, друзья, вы видите - вы во враждебной стране. Смотрите - они построены к битве, хорошо вооружены и готовы атаковать нас, так же как и мы готовы идти на них. Их много, но у них нет вашего мужества и силы. Посмотрите на море за своей спиной; на кораблях не осталось никого, так что не возлагайте на них свои надежды. Сейчас вы между двумя врагами, морем и сушей. Сражайтесь крепко, не позволяйте себя победить; будьте твердыми и преданными своему делу, поскольку вы не сможете спастись бегством - вы погибнете в море. Кроме того, если вы попадете в плен, вы знаете, как англичане обращаются с кастильцами, насколько они беспощадные враги. Стойте твердо, хорошо сражайтесь, и вы завоюете славу и хорошую добычу. Посмотрите, как богата и красива эта страна! Все, что вы видите, будет вашим, если вы будете хорошо сражаться. Приготовьтесь, и действуйте как храбрецы. Будьте внимательны! никто не должен оставлять того места, где я его поставил: не двигайтесь с места, пока противник не приблизится. Призовите на помощь святого Иакова (Saint James), покровителя Испании".
Капитан оставил их в тридцати или сорока шагах впереди, вернувшись к латникам. Рыцари стояли в строю хорошем порядке, как их оставил капитан, их значки рядом со знаменем капитана, и под знаменем столько людей, сколько могло там разместиться. Там были нормандцы и бретонцы, и в этом отряде было около тысячи латников, кастильцев, бретонцев и нормандцев. Можете представить, как тяжело было единственному рыцарю построить и командовать таким числом людей, при этом нося полный доспех, за исключнием защиты головы. Не было ни одного латника или простого пехотинца, которого бы он не коснулся, чтобы поставить его в строй, обращаясь к каждому дважды или трижды, объясняя, что он должен делать.
Англичане тоже расставили отряды; в них насчитывалось около трех тысяч пеших и до двухсот конных. Эти последние выдвинулись вперед вдоль берега под командой английского рыцаря, надеясь взять наших людей во фланг, но капитан позаботился об этом, повернув часть людей к ним фронтом, и они получили такой прием, что вынуждены были отступить. Затем англичане начали двигаться, и, когда они приблизились, Перо Ниньо приказал дать сигнал трубами; затем отряды немного продвинулись вперед медленным шагом, и он скомандовал остановку. В этот момент англичане с большой решимостью приблизились к отрядам и яростно атаковали. Они все разом бросились в атаку, за исключением большого отряда, в котором была, по крайней мере, тысяча латников, двигавшихся позади пешком в полном порядке. Те же, кто был впереди, напротив, наступали в большом беспорядке, и с большим воодушевлением бросились на павезады. Кастильцы обеспечили им теплый прием камнями, болтами, копьями, дротиками и стрелами, так что при первом столкновении много англичан было убито или ранено. Однако, англичане упорно сражались, пытаясь захватить позицию, но кастильцы защищали ее, не подаваясь назад, и бились так яростно, что положение англичан постоянно ухудшалось, так что они, в конце концов, против воли, показали пятки. Затем атаковали английские латники; и, поскольку люди из павизад и арбалетчики рассеялись, преследуя бегущего противника, эти латники прошли по центру и вышли на отряд капитана, и капитан повел на них своих людей. Там наносились верные (fair) удары пиками (lance), которыми были поражены многие с обеих сторон, а некоторые даже опрокинуты (overthrown). Оставив пики, они схватились за топоры и мечи, и вступили в жестокую рукопашную. Там можно было видеть, как шлемы отрываются от нагрудников; как с некоторых срывают поножи и поручи, а из рук других выпадают топоры и мечи; некоторые начинали бороться (come to grips) или брались за кинжалы; одни падали на землю, другие снова поднимались, и повсюду щедро лилась кровь. Сражение было таким отчаянным, а давка такой, что даже выбравшимся из гущи приходилось тяжело (The conflict was so desperate and the press such that even he who came out of it best had none the less hard enough toil - здесь я мог неправильно перевести). Обе стороны сражались так храбро и проявляли такое упорство, что, если бы не удачное открытие Перо Ниньо, через несколько часов они перебили бы друг друга, либо в живых остались бы очень немногие.
Перо Ниньо осмотрелся и заметил белое знамя с крестом св. Георга, стоявшее прямо, несмотря на то, что многие знамена уже были повалены; он призвал к себе доброго рыцаря Гектора де Понбриана с немногими из его латников, которых он знал, и нормандцев, все еще окружавших его, и обратился к ним: "Друзья, пока остается поднятым это знамя, англичане не дадут себя победить; давайте сделаем все возможное, чтобы захватить его". Затем капитан и Гектор де Понбриан с приблизительно пятью десятками латников вышли из отряда и, быстро обойдя отряды, достигли места, где стояло это знамя. Им пришлось выдержать очень тяжелый бой с теми, кто стоял у знамени, поскольку то были очень хорошие рыцари; но в первом же столкновении наши люди убили их капитана; они называли его Receiver-General (Главный казначей?), и я видел его лежащим у моих ног. Он умирал, а они не могли вынести его, такая давка была в сражении. С ним погибли и другие англичане, и знамя было повалено.
Когда англичане увидели, что их дела обернулись так плохо, они побежали кто куда. Свидетелем этому может быть знаменосец капитана и другие знаменосцы, поскольку они не имели возможности сражаться, и могли только наблюдать и твердо стоять на месте. Англичане бежали, бросая шлемы, доспехи и кожаные куртки (leather jerkins), чтобы облегчить бегство; а испанцы и французы были так измотаны, и многие из них так изранены, что они не могли преследовать бегущих.
Эта битва происходила на широком песчаном берегу протяженностью в половину лиги; он был усеян куртками, оружием и щитами, брошенными беглецами. Затем гребцы, слуги солдат и арбалетчики разбежались по окрестностям, грабя и поджигая без опаски. Перед сражением капитан приказал своим латникам в случае победы и отступления англичан снова собраться, опасаясь засад или подхода другого вражеского отряда, который мог бы застать наших людей в расстройстве. Теперь Перо Ниньо пришлось еще труднее, чем раньше во время устройства отрядов; однако, несмотря на это, он продолжал действовать, пока не собрал всех латников. И капитан приказал Гутьеру Диазу де Гамезу (Guttiere Diaz de Gamez), своему знаменосцу, оставаться со знаменем посреди войска, пока он сам с несколькими рыцарями отправились собирать людей, рассеявшихся в беспорядке по окрестностям. И капитан отправился приблизительно с пятью десятками рыцарей, верхом на взятых в сражении лошадях."
http://forum.xlegio.ru/forums/thread-view.asp?tid=3953&start=1
"Когда они (кастильцы) начали грузиться на суда, приблизилось множество англичан, пеших и конных. Всадники сошли с лошадей, вышли вперед пешими и стали правильным/стройным (fair) боевым порядком, составленным и латников и лучников; и они приблизились настолько, что могли ясно отличить блондина от брюнета. С собой они несли двери от домов, которые они ставили на землю и опирали на жерди, прячась за ними во время боя. Они поступали так из опасения перед действием арбалетов, которые обычно убивали многих из них. Они стояли выше по склону, а кастильцы ниже; и стрелы падали в таком множестве и так густо, что арбалетчики не решались нагнуться, чтобы натянуть арбалеты. Стрелы попали уже во многих, и их (стрел) было такое множество, что те, кто носил кожаные куртки (jerkins) или сюрко (surcoats) казались полностью утыканными стрелами. Знамя и знаменосец также были изрешечены стрелами, и знаменосец был утыкан ими, как бык на арене, но он был надежно защищен хорошими доспехами, которые, однако, в некоторых местах прогнулись. Англичане опытны в военном деле, и, прежде чем сойтись с кастильцами вплотную (get to grips), они ожидали, пока арбалетчики не израсходуют в перестрелке стрелы (have emptied their trusses).
Капитан Перо Ниньо был на судне, когда увидел, что число англичан все растет, и что среди них множество храбрых латников. Он понял, что положение шатко; он оставил свое судно с малым числой людей, бывшим на нем, и сошел на берег. Мессир Карл, когда увидел, что капитан высадился, приготовился идти ему на помощь, хотя было уже поздно.
Когда кастильцы увидели капитана, они вновь воспряли духом. Он же, воодушевляя всех на своем пути, добрался до своего знамени. Несущий его знаменосец был один и в большой опасности, находясь между кастильцами и англичанами, поскольку, правду говоря, кастильцы отступили шага на три, а англичане приблизились.
Солдатам хорошо известно, что глаза всех, и врагов и друзей, обращены к знамени; и если люди видят, что оно отступает, они падают духом, в то время как мужество врагов возрастает; а если оно стоит твердо или движется вперед, они поступают так же. Однако, ни из-за оказанной ему чести тем, что он был избран для такой службы из всего войска, ни из-за того, что все взгляды направлены на него, он не должен позволить тщеславию и гордыне завладеть собою, и не должен брать на себя большего, чем ему предписано, наступая далее, чем ему приказано, или считать, что это дело доверено ему как храбрейшему в армии. Он должен говорить себе, что вокруг него множество других, лучших воинов, и что именно они делают основную работу. Он не должен желать отличиться или превзойти других в славе, чтобы, в конце концов, не поставить под угрозу честь своего господина и тех, кто за ним следует; не должен он и держаться позади, когда другие наступают, а он остается в тылу; ведь свеча дает больше света, когда ее несут впереди, а не сзади, а знамя - как факел в комнате, призванный давать свет всем людям; если он по какой-либо причине гаснет, все остаются в темноте, незрячие, и терпят поражение. Поэтому для такой службы должен быть избран муж благоразумный, побывавший в больших сражениях, известный и показавший себя с хорошей стороны в других делах. Такую службу нельзя доверять ни мнительному, ни поспешному в поступках человеку, ибо тот, кто не владеет собой, не может вести других. И некоторые из тех, кому была доверена эта служба, поставили своих господ и тех, кто за ними следовал, в печальное положение, поскольку господин обязал своих людей следовать за знаменем. С полным правом можно упрекать господина, доверившего своих людей такому знаменосцу, поскольку понятие о чести может ввергнуть знать в опасность. Поэтому знаменосцу следует быть послушным воле его господина и не делать большего, чем ему приказано.
И Перо Ниньо (Pero Nino) сказал Гутьеру Диазу (Guttiere Diaz), своему знаменосцу: "Друг, ожидай сигнала трубы; затем неси знамя вперед, на англичан. Оставайся там, и не оставляй этого места." Капитан, прекрасно вооруженный, после того, как построил своих людей, громко воскликнул: "Saint James! Saint James!" Зазвучали трубы, знамя двинулось вперед, и все последовали за ним. Затем настало время каждому исполнить свой долг и показать, чего он стоит, поскольку противников хватало всем. Обе стороны хорошо выдержали битву; наконец, англичане отступили (gave way), однако не все, поскольку знать постоянно сражалась во время отступления. Если бы люди с кораблей были верхом, они могли бы захватить в этот день множество пленных; но и так убитых и пленных хватало. В это время высадился мессир Карл, во главе множества рыцарей и дворян в доспехах; они появились в другой части поля, богато убранные в сюрко (surcoats) и другие украшения из золота и серебра. И скажу вам правду: когда битва была окончена, стрелы усеяли землю так густо, что нельзя было сделать шаг, не наступив на стрелы в таких количествах, что люди собирали их во множестве. Случилось так, что один из людей мессира Карла, вовремя поспевший к битве, погиб: он был кастильцем, и храбрым мужем; его звали Хуан де Мурсиа. В этот день также погиб брат Гарри Пэя (Harry Paye), хороший солдат, совершивший перед смертью славные дела.
Когда все закончилось, Перо Ниньо пригласил мессира Карла к себе на обед, его и всех его рыцарей; так они и поступили. Англичане были так крепко побиты и рассеяны, что ни один из них не появился снова, и кастильцы получили возможность беспрепятственно погрузиться на корабли. Они позаботились о своих ранах, поели и отдохнули, поскольку они нуждались в этом. И мессир Карл сказал капитану: "Милорд, вы должны простить меня, поскольку эти рыцари слишком долго облачались в доспехи, и пока я ожидал их, я не смог помочь Вам в битве; поэтому слава ее целиком принадлежит Вам, и я не разделяю ее". Капитан ответил: "Милорд, в следующий раз вы справитесь лучше; и если бы это зависело от меня, я отдал бы Вам всю славу этой битвы, потому что я знаю, что Вы настолько добрый рыцарь, что не можете поступить плохо, где бы ни находились".
Там капитан узнал, что Король Англии собрал большую армию и множество народа с этих земель, чтобы идти на Оуэна, принца Уэльсского, поднявшего против него мятеж."
"Рядом с большим островом Джерси (Jersey) есть другой, маленький остров, на котором расположен монастырь св. Марии, и капитан приказал всем своим людям высадиться на этом острове и построится в боевой порядок. Во время прилива этот маленький остров отделен от большого водой, и перебраться с острова на остров можно только на лодке; однако, во время отлива можно перебраться, не замочив ног. Это очень надежное место, чтобы служить переходом на берег и укрытием, которое небольшое количество людей может легко защищать от превосходящих сил.
Капитан Перо Ниньо, другие рыцари и остальные солдаты высадились там ночью, и рыцари попросили Перо Ниньо выстроить боевой порядок и распоряжаться относительно всего, что могло оказаться полезным назавтра, и распоряжаться и командовать всеми. И капитан сказал: "Господа, вы все - добрые рыцари, опытные в военном деле. Вы бывали в других делах на войне; становитесь, как считаете нужным". Но они настаивали на том, чтобы он взял командование в свои руки. Капитан сказал, что это трудная задача для одного человека, особенно пешего, но что он с готовностью возьмется за нее. Затем капитан указал, что и как им делать. Он отобрал тех, кто должен был остаться на кораблях, распорядился относительно построения войска, расположения павезады, арблетчиков и лучников; о том, что, в случае успеха, им следует наступать с осторожностью на случай засад, и о других вещах, о которых в таких обстоятельствах следует позаботиться.
Когда все было сделано, капитан приказал всем галерам и судам отойти от берега в море, чтобы его люди не рассчитывали на то, что они смогут спастись бегством в случае неудачи. У берега он оставил только три собственные лодки с хорошими арбалетчиками, с приказом убить любого из французов или кастильцев, кто приблизится в бегстве к берегу. Затем он предложил своим людям использовать остаток ночи чтобы поесть и немного поспать, с тем чтобы за два часа до рассвета все были вооружены и готовы к бою. Он оставил стражу охранять проход между маленьким и большим островами, опасаясь, как бы англичане не захватили его во время отлива.
На рассвете следующего дня все были готовы. Был отлив. Прозвенели трубы, и они перешли на большой остров. Перо Ниньо построил латников в боевой порядок, как это было решено; он поставил каждого на назначенное ему место, установил среди них свое знамя и обратился с такими словами: "Оставайтесь в строю, в котором я вас поставил, пока я буду расставлять остальных своих людей. Дайте мне разместить лучников и слуг солдат (soldier's boys) там, где они смогут сражаться лучше всего и иметь наилучшее прикрытие; и когда я поставлю их там, где они должны располагаться, я вернусь к вам. Пока же храните спокойствие, и пусть никто не покидает назначенного ему места." Бретонцы ответили, что, во имя Бога, они сделают то, что он посчитает нужным.
Капитан собрал всех своих лучников, арбалетчиков и собственных людей; он поставил две павезады, по шестьдесят павез в каждой, разделенные на две части наподобие крыльев, и поставил за ними лучников и арбалетчиков. Он дал им знамя со своим гербом, которое нес один из его храбрых латников; он поставил с ним слуг солдат и всех, кто был плохо вооружен, и, чтобы придать им мужества, обратился к ним с такими словами: "Теперь, друзья, вы видите - вы во враждебной стране. Смотрите - они построены к битве, хорошо вооружены и готовы атаковать нас, так же как и мы готовы идти на них. Их много, но у них нет вашего мужества и силы. Посмотрите на море за своей спиной; на кораблях не осталось никого, так что не возлагайте на них свои надежды. Сейчас вы между двумя врагами, морем и сушей. Сражайтесь крепко, не позволяйте себя победить; будьте твердыми и преданными своему делу, поскольку вы не сможете спастись бегством - вы погибнете в море. Кроме того, если вы попадете в плен, вы знаете, как англичане обращаются с кастильцами, насколько они беспощадные враги. Стойте твердо, хорошо сражайтесь, и вы завоюете славу и хорошую добычу. Посмотрите, как богата и красива эта страна! Все, что вы видите, будет вашим, если вы будете хорошо сражаться. Приготовьтесь, и действуйте как храбрецы. Будьте внимательны! никто не должен оставлять того места, где я его поставил: не двигайтесь с места, пока противник не приблизится. Призовите на помощь святого Иакова (Saint James), покровителя Испании".
Капитан оставил их в тридцати или сорока шагах впереди, вернувшись к латникам. Рыцари стояли в строю хорошем порядке, как их оставил капитан, их значки рядом со знаменем капитана, и под знаменем столько людей, сколько могло там разместиться. Там были нормандцы и бретонцы, и в этом отряде было около тысячи латников, кастильцев, бретонцев и нормандцев. Можете представить, как тяжело было единственному рыцарю построить и командовать таким числом людей, при этом нося полный доспех, за исключнием защиты головы. Не было ни одного латника или простого пехотинца, которого бы он не коснулся, чтобы поставить его в строй, обращаясь к каждому дважды или трижды, объясняя, что он должен делать.
Англичане тоже расставили отряды; в них насчитывалось около трех тысяч пеших и до двухсот конных. Эти последние выдвинулись вперед вдоль берега под командой английского рыцаря, надеясь взять наших людей во фланг, но капитан позаботился об этом, повернув часть людей к ним фронтом, и они получили такой прием, что вынуждены были отступить. Затем англичане начали двигаться, и, когда они приблизились, Перо Ниньо приказал дать сигнал трубами; затем отряды немного продвинулись вперед медленным шагом, и он скомандовал остановку. В этот момент англичане с большой решимостью приблизились к отрядам и яростно атаковали. Они все разом бросились в атаку, за исключением большого отряда, в котором была, по крайней мере, тысяча латников, двигавшихся позади пешком в полном порядке. Те же, кто был впереди, напротив, наступали в большом беспорядке, и с большим воодушевлением бросились на павезады. Кастильцы обеспечили им теплый прием камнями, болтами, копьями, дротиками и стрелами, так что при первом столкновении много англичан было убито или ранено. Однако, англичане упорно сражались, пытаясь захватить позицию, но кастильцы защищали ее, не подаваясь назад, и бились так яростно, что положение англичан постоянно ухудшалось, так что они, в конце концов, против воли, показали пятки. Затем атаковали английские латники; и, поскольку люди из павизад и арбалетчики рассеялись, преследуя бегущего противника, эти латники прошли по центру и вышли на отряд капитана, и капитан повел на них своих людей. Там наносились верные (fair) удары пиками (lance), которыми были поражены многие с обеих сторон, а некоторые даже опрокинуты (overthrown). Оставив пики, они схватились за топоры и мечи, и вступили в жестокую рукопашную. Там можно было видеть, как шлемы отрываются от нагрудников; как с некоторых срывают поножи и поручи, а из рук других выпадают топоры и мечи; некоторые начинали бороться (come to grips) или брались за кинжалы; одни падали на землю, другие снова поднимались, и повсюду щедро лилась кровь. Сражение было таким отчаянным, а давка такой, что даже выбравшимся из гущи приходилось тяжело (The conflict was so desperate and the press such that even he who came out of it best had none the less hard enough toil - здесь я мог неправильно перевести). Обе стороны сражались так храбро и проявляли такое упорство, что, если бы не удачное открытие Перо Ниньо, через несколько часов они перебили бы друг друга, либо в живых остались бы очень немногие.
Перо Ниньо осмотрелся и заметил белое знамя с крестом св. Георга, стоявшее прямо, несмотря на то, что многие знамена уже были повалены; он призвал к себе доброго рыцаря Гектора де Понбриана с немногими из его латников, которых он знал, и нормандцев, все еще окружавших его, и обратился к ним: "Друзья, пока остается поднятым это знамя, англичане не дадут себя победить; давайте сделаем все возможное, чтобы захватить его". Затем капитан и Гектор де Понбриан с приблизительно пятью десятками латников вышли из отряда и, быстро обойдя отряды, достигли места, где стояло это знамя. Им пришлось выдержать очень тяжелый бой с теми, кто стоял у знамени, поскольку то были очень хорошие рыцари; но в первом же столкновении наши люди убили их капитана; они называли его Receiver-General (Главный казначей?), и я видел его лежащим у моих ног. Он умирал, а они не могли вынести его, такая давка была в сражении. С ним погибли и другие англичане, и знамя было повалено.
Когда англичане увидели, что их дела обернулись так плохо, они побежали кто куда. Свидетелем этому может быть знаменосец капитана и другие знаменосцы, поскольку они не имели возможности сражаться, и могли только наблюдать и твердо стоять на месте. Англичане бежали, бросая шлемы, доспехи и кожаные куртки (leather jerkins), чтобы облегчить бегство; а испанцы и французы были так измотаны, и многие из них так изранены, что они не могли преследовать бегущих.
Эта битва происходила на широком песчаном берегу протяженностью в половину лиги; он был усеян куртками, оружием и щитами, брошенными беглецами. Затем гребцы, слуги солдат и арбалетчики разбежались по окрестностям, грабя и поджигая без опаски. Перед сражением капитан приказал своим латникам в случае победы и отступления англичан снова собраться, опасаясь засад или подхода другого вражеского отряда, который мог бы застать наших людей в расстройстве. Теперь Перо Ниньо пришлось еще труднее, чем раньше во время устройства отрядов; однако, несмотря на это, он продолжал действовать, пока не собрал всех латников. И капитан приказал Гутьеру Диазу де Гамезу (Guttiere Diaz de Gamez), своему знаменосцу, оставаться со знаменем посреди войска, пока он сам с несколькими рыцарями отправились собирать людей, рассеявшихся в беспорядке по окрестностям. И капитан отправился приблизительно с пятью десятками рыцарей, верхом на взятых в сражении лошадях."
http://forum.xlegio.ru/forums/thread-view.asp?tid=3953&start=1
четверг, 22 декабря 2011 г.
Наручи из Тарту (Эстония) 14-15 век.
О находке: Как уже было сказано, наручи были найдены в средневековой латрине при археологических раскопках в Старом Городе Тарту, в 2000 году. До некоторого времени(на момент написания статьи) находка считалась уникальным артефактом, единственным в своем роде.
Наручи хорошо сохранились и их внимательно изучили, что позволяет очень подробно рассказать об их конструкции. Место производства и способ сборки наручей неизвестен. Примечательно, что наручи были обнаружены в практически годном состоянии, пара была аккуратно сложена - один наруч в другой(правый-в левый). Автор привел предположение об утилизации: вероятно, снаряжение долгое время не покрывалась воском, что привело к тому, что наручи просто-напросто ссохлись и стали непригодными.
Большая часть статьи посвящена историческому фону предмета, методам консервации,а также - изготовления...
Описание предмета: Пара наручей была из конской кожи, из загривочной части , толщиной в 3-5мм и выделанной по технике Cuir Bouilli, о чем в статье подробно рассказывается. Наручи были усилены металлическими ребрами(полосами,шинами) и заклепками. Первых имелось по 5шт. на каждом,и рассположеных друг от друга на расстоянии 42-45мм. Ширина пластин - 7-8мм, толщина -ок.2мм. Заклепки, усиливавшие промежутки между пластинами были в отдалении друг от друга на 5-6мм. С внутренней стороны их диамтер был 7-8мм,снаружи 12-19мм. Также, с внутренней стороны, на клепки были насажены металлические шайбы. У наручей ,по краям в области локтя,имелся также металлически рант,который был соединен с металлическими полосами их последними заклепками и с последней заклепкой из ряда(заклепок).
http://www.tforum.info/forum/index.php?showtopic=31234&st=0&#entry365466
Большая часть статьи посвящена историческому фону предмета, методам консервации,а также - изготовления...
Описание предмета: Пара наручей была из конской кожи, из загривочной части , толщиной в 3-5мм и выделанной по технике Cuir Bouilli, о чем в статье подробно рассказывается. Наручи были усилены металлическими ребрами(полосами,шинами) и заклепками. Первых имелось по 5шт. на каждом,и рассположеных друг от друга на расстоянии 42-45мм. Ширина пластин - 7-8мм, толщина -ок.2мм. Заклепки, усиливавшие промежутки между пластинами были в отдалении друг от друга на 5-6мм. С внутренней стороны их диамтер был 7-8мм,снаружи 12-19мм. Также, с внутренней стороны, на клепки были насажены металлические шайбы. У наручей ,по краям в области локтя,имелся также металлически рант,который был соединен с металлическими полосами их последними заклепками и с последней заклепкой из ряда(заклепок).
http://www.tforum.info/forum/index.php?showtopic=31234&st=0&#entry365466
вторник, 4 октября 2011 г.
Английский криминал. 14 век.
«Заметьте, что среди всех народов только англичане могут благодарить Господа за особую привилегию, ибо говорят, что Ирландия и Уэльс переполнены разбойниками, которые воруют у своих соседей коров, волов и прочий рогатый скот, за что их и зовут открыто «разбойниками». Но в Англии — восхвалим Господа — всё не так. Что мы находим вместо этого? Среди нас джентльмены зовутся «шавелдурами»[сленг, означает банды землевладельцев-джентри, которые промышляют набегами и разбоем] и «рифелурами» [сленг, означает разбойников], ибо такие люди врываются в сокровищницы богатых, забирают имущество, угоняют стада, грабят священников, и не испытывают угрызений совести. Вместо того, они очень счастливы, когда удаётся ограбить аббата, приора или другого монаха, и они говорят: «Несомненно, это была Господня воля, что этот крестьянин, монах или фра повстречал нас сегодня». Им кажется, будто чтобы они ни делали, они поступают справедливо и разумно. И потому они не делают ничего, для чего они не могут найти оправдания, которое покажется подходящим в результате лживого притворства или искажения». (Неизвестный францисканский монах, 1317 г.)
Видимо, этот монах взял в руки перо, повстречав кого-то вроде сэра Роберта де Райдуэра, который в 1342 году прославился тем, что вместе с бандой рыцарей ограбил пару купцов из Личфилда. Сегодня такое явление называют «преступлениями меховых воротников» (fur-collar crimes) по аналогии с современными преступлениями «белых воротников».
Интересно, что большинство людей в то время больше симпатизировало этим преступникам, а не их жертвам или судьям. Например, хронист Генри из Найтона описал деятельность братьев Фолвиль в восточных центральных графствах сугубо положительно: «[1326] ...в тот же год, если быть точным — 29 января, господин Роджер Беллерс был убит в Лейчестершире... неким Юстасом де Фолвиллем и его братьями, которых он ранее осыпал угрозами и несправедливостями, и он был убит тремя братьями, когда вместе с ним было более пятидесяти человек, в долине близ Рирсби. Этот человек был угнетателем своих соседей, священников и мирян, из-за жадности до их имущества, которое он мечтал даровать построенной им часовне. [Юстас, Роберт и Уолтер де Фолвилль в этом нападении были не одиноки, но их сторонников было меньше, чем у Беллерса. Удар ножом по Беллерсу нанёс другой человек — Ральф ля Зуш. Нападение произошло, когда Беллерс ехал из своего манора в Лейчестер. Неравенство сил Найтоном подчёркивается как знак, что Бог помогал братьям против деспота. По итогам был судебный процесс, шесть человек обвиняли, но никого не осудили, а ля Зуш сбежал из-под ареста и с другими главными преступниками временно покинул страну. Вернулись они после переворота, учинённого королевой Изабеллой, и сразу отметились серией ограблений. В 1327 году четверо Фолвиллей были амнистированы.]
В 1331 во всей Англии заседал trailbaston [дословно «несущий дубину», изначально так называли бандитов времён Эдуарда I, нападавших на владения королевских ленников, когда те были на королевской службе, а также сам такой грабёж, потом так стали называть созданные в 1304 году для борьбы с такими грабителями специальные суды, слово вышло из употребления в конце XIV в.] и многих объявил вне закона во всех местах. За это Ричард де Уиллоуби, королевский судья, был захвачен после Рождества, когда он ехал в сторону Грэнтэма, Ричардом де Фолвиллем, священником прихода Тей в Ратленде, который был необузданным и отважным человеком, склонным к насилию. Его отвели в ближайший лес, где собрались сообщники, и там принудили заплатить выкуп за его жизнь в размере девяноста марок и поклясться всегда соблюдать их указания». [Цель trailbaston'а состояла не только в наказании непосредственных исполнителей преступлений, но в расследовании дел и привлечении к ответственности тайных заказчиков или зачинщиков, которые сначала побуждали преступников, а потом укрывали их от правосудия. Частыми стали жалобы на то, что судьи слишком неразборчивы в своих поисках виновных, но есть подозрение, что эти жалобы писались настоящими преступниками с целью опорочить своих судей. Что касается Уиллоуби, то его много кто не любил. Через несколько лет после этого происшествия его судили за коррупцию, говорили что он «продавал законы так, как будто они были волами или коровами», приговорили его к уплате 1500 марок штрафа, но это доказывает только нелюбовь к нему со стороны тех, кого он судил, а что было на самом деле, неизвестно.]
Кроме Ричарда де Фолвилля, в захвате Уиллоуби участвовали и вышеупомянутые три брата, а также пятый, Лоуренс. Был ещё и шестой, Томас, который братьям не уступал. Вот такая дружная семейка, за исключением седьмого брата, Джона, который единственный жил тихо, не нарушал закон и даже какое-то время работал шерифом. Отец Ричард по количеству убийств и прочих преступлений считался третьим (вторым был Роберт, а лидировал Юстас с пятью убийствами, изнасилованиями и кучей других фелоний). Он и его сообщники к тому времени уже были известны массой грабежей, побоев и требований выкупа пленников, о чём шериф Ноттингема сообщал королю. В 1329 году братья послужили королю в подавлении мятежа графа Ланкастера и за это получили общую амнистию, но даже служа в королевской армии отметились новыми кражами. В 1330 году был приказ братьев арестовать и доставить в Ноттингемский замок, но исполнить его не получилось. Братьев нередко нанимали другие лорды, чтобы например поломать мельницы конкурентов. Так братья и продолжали резвиться, уходя от всех попыток их судить, периодически получая амнистию и опять возвращаясь к излюбленному занятию. Затем они активно служили в военных кампаниях короля, и в основном умерли своей смертью. Ричарда в 1341 году наконец отряд шерифа осадил прямо в церкви. Он и его сторонники вели оттуда ураганную стрельбу из луков, одного человека убили и многих ранили, но в итоге силы правопорядка ворвались внутрь, буйного попа вытащили и сэр Роберт де Колвилль обезглавил его со всеми сообщниками, не собираясь устраивать очередной бесполезный суд. Затем отважному шерифу по указанию папы Клемента VI было даровано особое отпущение грехов за убийство священника.
Возникает логичный вопрос, поменялось бы мнение хрониста, если бы его самого благородно ограбил герой-разбойник? Тем не менее, Фолвиллей помнили даже поколение спустя, и постепенно образ их всё больше сиял. Уильям Ланглэнд, 1377 г.: «И некоторые скакали и возвращали то, что было незаконно отобрано; Божья благодать научила их побеждать силой своих рук и отбирать у злых людей по законам Фолвиллей».
Ещё один рассказ об английских разбойниках: «Что касается числа обманщиков и растущего числа злоумышленников, эта становится позором для страны даже в глазах иностранцев. Количество злоумышленников растёт, несомненно, как и различных мошенников, лжесвидетелей и пособников преступников. Злые люди умножаются, и злые поступки совершаются всё чаще с наглостью: грабёж, увечья, убийство, переломы рук и ног, жестокие побои и всё это с дерзостью негодяев или тех, кто даёт им поддержку в их злых деяниях, так что никто не осмеливается арестовать их или заключить в тюрьму. В светском или мирском обществе разбойники, убийцы и им подобные спасаются от повешения из-за их благородного происхождения или за деньги: ибо двенадцать разбойников освобождают тридцать перед лицом судьи. ...В этом-то и причина, почему так много разбойников и убийц: потому что в этой стране, где нет правосудия, разбойники и убийцы растут числом. Разбойники, убийцы и мошенники находят убежище под ...защитой негодяев. ...Собаки охотника менее охотно подчиняются приказу ...чем те, кто делает всё, что им прикажет знатный защитник, будь то избиение, грабёж или убийство. Тот, кто может привлечь на свою сторону больше разбойников и убийц, будет настоящим господином». (доминиканский проповедник Джон де Бромъярд, 1330 г.).
Действительно, богатые люди легко окружали себя бандитами, которые кого надо принуждали или защищали хозяина, а правовая система была довольно сильно коррумпирована. Центральная власть начала целенаправленные меры по восстановлению правопорядка, но часто честные и деятельные шерифы и констебли оказывались слишком малочисленными. Один шериф сказал разбойнику: «Будь уверен, я остановлю тебя во что бы то ни стало или убью, и мне наплевать, что на мою голову обрушится гнев твоего высокопоставленного защитника», но многие шерифы были менее склонны к самоубийству. Среди джентри и их слуг стали популярны песни и рассказы о невиновных людях, которых влиятельные враги заставили искать убежища в лесу. Там они вынуждены жить за счёт грабежа и браконьерства, но эти преступления расцениваются как вынужденные и оправданные. Затем изгнанник находит способ отомстить и восстановить своё доброе имя, после чего живёт уже на правильной стороне закона.
В реальности же обычно трудно провести грань и решить, какой преступник был настоящим, а кого преступником делала несправедливость, потому что о своей невиновности говорили практически все. Более того, английские судьи в то время не знали, что даже когда им удастся повесить хотя бы некоторых разбойников, в будущем англофобы будут считать это доказательством неоправданной жестокости английского права.
Старая заметка из замечательного ЖЖ.
Видимо, этот монах взял в руки перо, повстречав кого-то вроде сэра Роберта де Райдуэра, который в 1342 году прославился тем, что вместе с бандой рыцарей ограбил пару купцов из Личфилда. Сегодня такое явление называют «преступлениями меховых воротников» (fur-collar crimes) по аналогии с современными преступлениями «белых воротников».
Интересно, что большинство людей в то время больше симпатизировало этим преступникам, а не их жертвам или судьям. Например, хронист Генри из Найтона описал деятельность братьев Фолвиль в восточных центральных графствах сугубо положительно: «[1326] ...в тот же год, если быть точным — 29 января, господин Роджер Беллерс был убит в Лейчестершире... неким Юстасом де Фолвиллем и его братьями, которых он ранее осыпал угрозами и несправедливостями, и он был убит тремя братьями, когда вместе с ним было более пятидесяти человек, в долине близ Рирсби. Этот человек был угнетателем своих соседей, священников и мирян, из-за жадности до их имущества, которое он мечтал даровать построенной им часовне. [Юстас, Роберт и Уолтер де Фолвилль в этом нападении были не одиноки, но их сторонников было меньше, чем у Беллерса. Удар ножом по Беллерсу нанёс другой человек — Ральф ля Зуш. Нападение произошло, когда Беллерс ехал из своего манора в Лейчестер. Неравенство сил Найтоном подчёркивается как знак, что Бог помогал братьям против деспота. По итогам был судебный процесс, шесть человек обвиняли, но никого не осудили, а ля Зуш сбежал из-под ареста и с другими главными преступниками временно покинул страну. Вернулись они после переворота, учинённого королевой Изабеллой, и сразу отметились серией ограблений. В 1327 году четверо Фолвиллей были амнистированы.]
В 1331 во всей Англии заседал trailbaston [дословно «несущий дубину», изначально так называли бандитов времён Эдуарда I, нападавших на владения королевских ленников, когда те были на королевской службе, а также сам такой грабёж, потом так стали называть созданные в 1304 году для борьбы с такими грабителями специальные суды, слово вышло из употребления в конце XIV в.] и многих объявил вне закона во всех местах. За это Ричард де Уиллоуби, королевский судья, был захвачен после Рождества, когда он ехал в сторону Грэнтэма, Ричардом де Фолвиллем, священником прихода Тей в Ратленде, который был необузданным и отважным человеком, склонным к насилию. Его отвели в ближайший лес, где собрались сообщники, и там принудили заплатить выкуп за его жизнь в размере девяноста марок и поклясться всегда соблюдать их указания». [Цель trailbaston'а состояла не только в наказании непосредственных исполнителей преступлений, но в расследовании дел и привлечении к ответственности тайных заказчиков или зачинщиков, которые сначала побуждали преступников, а потом укрывали их от правосудия. Частыми стали жалобы на то, что судьи слишком неразборчивы в своих поисках виновных, но есть подозрение, что эти жалобы писались настоящими преступниками с целью опорочить своих судей. Что касается Уиллоуби, то его много кто не любил. Через несколько лет после этого происшествия его судили за коррупцию, говорили что он «продавал законы так, как будто они были волами или коровами», приговорили его к уплате 1500 марок штрафа, но это доказывает только нелюбовь к нему со стороны тех, кого он судил, а что было на самом деле, неизвестно.]
Кроме Ричарда де Фолвилля, в захвате Уиллоуби участвовали и вышеупомянутые три брата, а также пятый, Лоуренс. Был ещё и шестой, Томас, который братьям не уступал. Вот такая дружная семейка, за исключением седьмого брата, Джона, который единственный жил тихо, не нарушал закон и даже какое-то время работал шерифом. Отец Ричард по количеству убийств и прочих преступлений считался третьим (вторым был Роберт, а лидировал Юстас с пятью убийствами, изнасилованиями и кучей других фелоний). Он и его сообщники к тому времени уже были известны массой грабежей, побоев и требований выкупа пленников, о чём шериф Ноттингема сообщал королю. В 1329 году братья послужили королю в подавлении мятежа графа Ланкастера и за это получили общую амнистию, но даже служа в королевской армии отметились новыми кражами. В 1330 году был приказ братьев арестовать и доставить в Ноттингемский замок, но исполнить его не получилось. Братьев нередко нанимали другие лорды, чтобы например поломать мельницы конкурентов. Так братья и продолжали резвиться, уходя от всех попыток их судить, периодически получая амнистию и опять возвращаясь к излюбленному занятию. Затем они активно служили в военных кампаниях короля, и в основном умерли своей смертью. Ричарда в 1341 году наконец отряд шерифа осадил прямо в церкви. Он и его сторонники вели оттуда ураганную стрельбу из луков, одного человека убили и многих ранили, но в итоге силы правопорядка ворвались внутрь, буйного попа вытащили и сэр Роберт де Колвилль обезглавил его со всеми сообщниками, не собираясь устраивать очередной бесполезный суд. Затем отважному шерифу по указанию папы Клемента VI было даровано особое отпущение грехов за убийство священника.
Возникает логичный вопрос, поменялось бы мнение хрониста, если бы его самого благородно ограбил герой-разбойник? Тем не менее, Фолвиллей помнили даже поколение спустя, и постепенно образ их всё больше сиял. Уильям Ланглэнд, 1377 г.: «И некоторые скакали и возвращали то, что было незаконно отобрано; Божья благодать научила их побеждать силой своих рук и отбирать у злых людей по законам Фолвиллей».
Ещё один рассказ об английских разбойниках: «Что касается числа обманщиков и растущего числа злоумышленников, эта становится позором для страны даже в глазах иностранцев. Количество злоумышленников растёт, несомненно, как и различных мошенников, лжесвидетелей и пособников преступников. Злые люди умножаются, и злые поступки совершаются всё чаще с наглостью: грабёж, увечья, убийство, переломы рук и ног, жестокие побои и всё это с дерзостью негодяев или тех, кто даёт им поддержку в их злых деяниях, так что никто не осмеливается арестовать их или заключить в тюрьму. В светском или мирском обществе разбойники, убийцы и им подобные спасаются от повешения из-за их благородного происхождения или за деньги: ибо двенадцать разбойников освобождают тридцать перед лицом судьи. ...В этом-то и причина, почему так много разбойников и убийц: потому что в этой стране, где нет правосудия, разбойники и убийцы растут числом. Разбойники, убийцы и мошенники находят убежище под ...защитой негодяев. ...Собаки охотника менее охотно подчиняются приказу ...чем те, кто делает всё, что им прикажет знатный защитник, будь то избиение, грабёж или убийство. Тот, кто может привлечь на свою сторону больше разбойников и убийц, будет настоящим господином». (доминиканский проповедник Джон де Бромъярд, 1330 г.).
Действительно, богатые люди легко окружали себя бандитами, которые кого надо принуждали или защищали хозяина, а правовая система была довольно сильно коррумпирована. Центральная власть начала целенаправленные меры по восстановлению правопорядка, но часто честные и деятельные шерифы и констебли оказывались слишком малочисленными. Один шериф сказал разбойнику: «Будь уверен, я остановлю тебя во что бы то ни стало или убью, и мне наплевать, что на мою голову обрушится гнев твоего высокопоставленного защитника», но многие шерифы были менее склонны к самоубийству. Среди джентри и их слуг стали популярны песни и рассказы о невиновных людях, которых влиятельные враги заставили искать убежища в лесу. Там они вынуждены жить за счёт грабежа и браконьерства, но эти преступления расцениваются как вынужденные и оправданные. Затем изгнанник находит способ отомстить и восстановить своё доброе имя, после чего живёт уже на правильной стороне закона.
В реальности же обычно трудно провести грань и решить, какой преступник был настоящим, а кого преступником делала несправедливость, потому что о своей невиновности говорили практически все. Более того, английские судьи в то время не знали, что даже когда им удастся повесить хотя бы некоторых разбойников, в будущем англофобы будут считать это доказательством неоправданной жестокости английского права.
Старая заметка из замечательного ЖЖ.
вторник, 27 сентября 2011 г.
Пираты балтийского моря не любят Гамбург.
Место рождения первого неизвестно, хотя есть несколько вариантов помимо Гамбурга, это десяток городов и деревень Мекленбурга, острова Рюген, Ганновера и Фризии. Всё-же скорее всего он уроженец Вердена или Висмара. В "Описании обоих герцогств- Верденского и Бременского" 1718 года, "Штертбекер и Михелес приказали выдолбить в стене домской церкви (в Вердене) возле подпорной балки специальную нишу для помещения своих гербов". К сожалению ниша не сохранилась.
По преданию Клаус оставил соборному капитулу города Вердена "пасхальный дар" на пособия нуждающихся, использование которого прослеживается даже несколькими веками позже.
Жестокости некого Николао Штертбекер упоминаються в штрафной книге Висмара в 1380 году, а в 1400 в Висмаре выдают охранную грамоту некому Иоханну Штертбекеру.
Что же касаеться Михеля Годеке, то в том же "Описании" он упоминаеться в строке "Знаменитый морской разбойник Годке Михаеле, уроженец Даульзена, со своими товарищами получил по заслугам в Гамбурге".
Можно утверждать что оба были предводителями пиратов до 1394. Оба упоминаются в Любекской хронике за 1395 год как вожаки пиратов, а так же в обвинительном английском акте англичан, возлагающих за них ответственность за ограбления корованов в период с 1394 по 1399 годы. Причем проименованны они в документах следующим образом: один раз Годке Михаель и Клаус Шельд, в пяти случаях Михаель, Шельд и Штертбекер и в девяти случаях только Михаель и Штертбекер.
Если о действиях витальеров известно из договоров с сильными мира сего, то о ликадиллерах очень мало, поэтому трудно уверенно сказать каким образом сенат Гамбурга одержал над ними победу.
Легенда утверждает что весной 1401 года, на второй год своей женитьбы на дочери фризского князя Кено тен Брока, Клаус Штертбекер раньше обычного покинул свою стоянку в Фризии и направился и направился в Гельголанд, потому его корабли были без добычи. Михаель же не был вместе с ним в Гельголанде, а занимал позицию в устье Везера. К Гельголанду выдвинулся и подготовленный зимой сего года флот Гамбурга, под предводительством членов городского самоуправления Шокке и Ланге. В своём составе флот имел новое судно под названием "Пёстрая корова Фландрии" голландца Утрехта, ставшее флагманским, под командованием капитана Херманна Наенкеркена. Сколько людей и кораблей участвовало в сражении неизвестно, но то что крупное сражение состоялось доносят нам казначейские счета, в которых означенны крупные суммы на ремонт кораблей, а так же вознаграждение адмиралу Шокке в размере 80 серебряных марок.
По преданию гамбурдци подошли под прикрытием сильного тумана и бросив якорь на достаточно большом расстоянии от флота ликадиллеров спустили шлюпку с матросами и штурманом "Пёстрой коровы". Подойдя на шлюпке к кораблю Клауса они привязали её возле кормы. Когда вахтенный матрос окликнул сидящих в шлюпке людей переодетых рыбаками, те ответили что просто хотят разогреть еды. На самом деле они расплавляли свинец, которым залили рулевые соединения корабля. Потерявший маневренность корабль Штертбекера был взят на абордаж, в результате схватки на его борту знаменитый "равнодельный" был взят в плен. Хроника Гамбурга говорит о 40 убитых ликадиллерах, но о собственных потерях не упоминаеться. Несмотря на захват вожака пиратский флот смог с боем о чем говорит потрепанность флота Гамбурга) уйти, в порт было доставлено всего 73 пленных.
По преданию Клаус оставил соборному капитулу города Вердена "пасхальный дар" на пособия нуждающихся, использование которого прослеживается даже несколькими веками позже.
Жестокости некого Николао Штертбекер упоминаються в штрафной книге Висмара в 1380 году, а в 1400 в Висмаре выдают охранную грамоту некому Иоханну Штертбекеру.
Что же касаеться Михеля Годеке, то в том же "Описании" он упоминаеться в строке "Знаменитый морской разбойник Годке Михаеле, уроженец Даульзена, со своими товарищами получил по заслугам в Гамбурге".
Можно утверждать что оба были предводителями пиратов до 1394. Оба упоминаются в Любекской хронике за 1395 год как вожаки пиратов, а так же в обвинительном английском акте англичан, возлагающих за них ответственность за ограбления корованов в период с 1394 по 1399 годы. Причем проименованны они в документах следующим образом: один раз Годке Михаель и Клаус Шельд, в пяти случаях Михаель, Шельд и Штертбекер и в девяти случаях только Михаель и Штертбекер.
Если о действиях витальеров известно из договоров с сильными мира сего, то о ликадиллерах очень мало, поэтому трудно уверенно сказать каким образом сенат Гамбурга одержал над ними победу.
Легенда утверждает что весной 1401 года, на второй год своей женитьбы на дочери фризского князя Кено тен Брока, Клаус Штертбекер раньше обычного покинул свою стоянку в Фризии и направился и направился в Гельголанд, потому его корабли были без добычи. Михаель же не был вместе с ним в Гельголанде, а занимал позицию в устье Везера. К Гельголанду выдвинулся и подготовленный зимой сего года флот Гамбурга, под предводительством членов городского самоуправления Шокке и Ланге. В своём составе флот имел новое судно под названием "Пёстрая корова Фландрии" голландца Утрехта, ставшее флагманским, под командованием капитана Херманна Наенкеркена. Сколько людей и кораблей участвовало в сражении неизвестно, но то что крупное сражение состоялось доносят нам казначейские счета, в которых означенны крупные суммы на ремонт кораблей, а так же вознаграждение адмиралу Шокке в размере 80 серебряных марок.
По преданию гамбурдци подошли под прикрытием сильного тумана и бросив якорь на достаточно большом расстоянии от флота ликадиллеров спустили шлюпку с матросами и штурманом "Пёстрой коровы". Подойдя на шлюпке к кораблю Клауса они привязали её возле кормы. Когда вахтенный матрос окликнул сидящих в шлюпке людей переодетых рыбаками, те ответили что просто хотят разогреть еды. На самом деле они расплавляли свинец, которым залили рулевые соединения корабля. Потерявший маневренность корабль Штертбекера был взят на абордаж, в результате схватки на его борту знаменитый "равнодельный" был взят в плен. Хроника Гамбурга говорит о 40 убитых ликадиллерах, но о собственных потерях не упоминаеться. Несмотря на захват вожака пиратский флот смог с боем о чем говорит потрепанность флота Гамбурга) уйти, в порт было доставлено всего 73 пленных.
Пираты балтийского моря не любят ганзейский союз.
Витальеры вынуждены были уйти из западной части Балтийского моря в более безопасный район на остров Готланд. Этот остров хоть и платил дань шведской короне, но сохранял определенную независимость. К тому же правитель острова Готланд Эрих, сын Альбрехта Мекленбургского, снова стал выдавать витальерам каперские грамоты. Да и ремесленники острова получили работу и могли зарабатывать на ремонте пиратских судов.
Витальеры с каперскими свидетельствами свободно грабили все датские и ганзейские суда. О богатстве пиратов свидетельствует такой факт: на Готланде было найдено 525 пиратских кладов состоящих из большого количества серебра.
В 1396 году из Кальмара в направлении Готланда вышел флот датской королевы. Она желала полного разгрома пиратской базы. Но датские корабли не обнаружили в пиратском гнезде ни одной мачты. Они развернулись и снова пошли к Кальмару. Но по пути встретили большой флот прусских ганзейских городов, Любека и Данцига. Этот флот также намеревался покончить с пиратами.
Но идущие с одной и той же целью флоты не смогли разойтись мирно. Они приняли друг друга за пиратов, и сошлись в сражении. А когда датчане обнаружили ошибку, остановить бой уже было просто невозможно.
В бою победили ганзейцы и вошли в гавань Висби на Готланде. И только здесь они поняли что совершили. Любекцы, что были против нападения на датские корабли, набросились на союзников из Данцига. Это, мол, те спровоцировали сражение! Началась резня между любекцами и данцигцами.
Когда флот витальеров вернулся на базу, они узнали, что одержали громкую победу без единого выстрела, не приняв в сражении никакого участия! Бывают и такие курьезы в истории.
На Стокгольм!
В 1397 году витальеры снарядили флот из 42 кораблей имевших на борту 1200 человек. Их целью был город Стокгольм, тогда находившийся в руках Ганзы. Свен Стуре, шведский аристократ и по совместительству предводитель витальеров, рассчитывал на поддержку многих недовольных в Сверном союзе. Но экспедиция провалилась, и эта неудача завершает период господства витальеров на Балтийском море.
Тевтонский орден против витальеров
Тевтонский орден, также имевший в те времена большую силу на море, выслал против витальеров флот в 1398 году. Флот Ордена и ганзейских городов имел 80 кораблей и 5 тысяч солдат. Командовал операцией великий магистр Ордена Конрад фон Юнгинген.
Витальеры так хорошо загашались, что великий магистр Юнгинген заключил с ними перемирие. Готланд конечно перешел к Ордену "на верные времена", но витальерам была предоставлена свобода. Пиратский вожак из аристократов Свен Стур уплыл в открытое море. Он как и другие вожаки пиратов из знати заключили мир с королевой Дании Маргаритой.
После этого витальеры распались на несколько групп, каждая из которых действовала самостоятельно. Часть из них передислоцировалась на восток, в Ботнический и Финский заливы.
Пираты-ликаделеры в Северном море
Наступил период пиратов под именем ликаделеров. С этим периодом связаны знаменитые имена Годеке Михеля, Клауса Штертебекера, Вихмана и Вигбольда.
Собственно грозный девиз "Друзья бога и враги всего мира" - это девиз именно ликаделеров. Ликаделеры, как и витальеры, оказывали ганзейским городам военную помощь в спорах с конкурентами. Эти их действия в основном были направлены против Англии и Дании.
Не случайно король Англии признал именно Ганзу ответственной за действия пиратов в Северном море. Англичане тогда конфисковали ганзейские коги в английских портах в качестве возмещения за действия ликаделеров на море.
На это пираты ответили смелой акцией. Они появились с большими силами в Данцигской бухте, и захватили там все английские суда. В этом пираты явно помогали Ганзен. Но сама Ганза никогда не отличалась постоянством в своем отношении к морскому разбою.
Не зря Гёте говорил в своих стихах:
Война, торговля и пиратство
Три вида сущности одной!
На базах на побережье восточной Фризии, ликаделеры оставались только в зимние месяцы. За это время они ремонтировали и оснащали корабли, запасались провиантом пред выходом в море. С наступлением навигации в Северном море в начале марта пираты перемещались в свою главную летнюю резиденцию на скалистом острове Гельголанд. С этой выгодной позиции пираты могли вовремя заметить суда, выходящие из устья Везера и направляющиеся в Балтийское море, Англию и Фландрию. На Гельголанде ликаделеры запасались и пресной водой. Возле острова было много мелей, и потому выкурить пиратов отсюда было делом не легким.
В 1400 году состоялась экспедиция против ликаделеров Фризии.
Флоты ганзейких городов в 1401 году после долгих и упорных морских сражений основные базы пиратов были разгромлены, а их вожди, в том числе и знаменитый Клаус Штертебеккер, казнены в Гамбурге. Это конечно не привело к искоренению пиратов совсем, но объемы их морского промысла значительно снизились.
Известно, что в 1407 году ликаделеры воевали против Голландии на стороне своих фризских покровителей.
В 1426 году герцоги Голштинские выдавали ликаделерам каперские грамоты.
В 1428 году во время воны Ганзы против Дании на службе у союза было до 800 ликаделеров.
В 1438 году города Гамбург и Бремен снова вербовали ликаделеров для войны против Голландии и Зеландии.
Предводители пиратов ликаделеров
Одним из самых отважных их предводителей пиратов ликаделеров был, уже упомянутый выше, Клаус Штертебекер. В историческом романе "Братья-витальеры" Вили Бределя Клаус Штертебекер выведен как простой крестьянский парень, живший недалеко от Висмара. Он нанялся на корабль для рыбачьего промысла, но во время бунта на корабле его избрали предводителем, и он стал вожаком пиратов.
Но в источниках имя Штертебекера Клаус часто заменяется иными именами. И не удивительно. Эту фамилию носят очень многие жители побережья. В штрафной книге города Вельмара в 1380 году упоминается о Николао Штертебекере. А в 1400 году в том же Висмаре упоминается о пирате Иохане Штертебекере. И это, очевидно, тот самый пират, который был знаменит под именем Клауса Штертебекера.
Народное сказание говорит о нем так:
"Штертебекер был славный малый. Бедным давал, у богатых отбирал".
И за это его уважали жители побережья из среды рыбаков.
Легенда повествует о том, что была исполнена последняя просьба этого пиратского предводителя. Штертебекер попросил сохранить жизнь тем из его товарищей, мимо которых он сумеет пройти после того, как ему отсекут голову. И легенда утверждает, что обезглавленное тело Штертебекера пробежало мимо 20 соратников по пиратскому ремеслу. И он бы шел и далее, но палач подставил ему ногу и тело рухнуло на землю.
Не менее известно и другое имя предводителя ликаделеров Годеке Михеля.
Михель и Штертебекер были главарями пиратского братва на Балтике. На них возлагалась ответственность за нападения на английские корабли в период с 1394 по 1399 годы.
В "Описании обоих герцогств - Бременского и Верденского" сказано:
"Знаменитый морской разбойник Готке Михаэлис (Годеке Михель) - местный уроженец, из Дауэльзена, - вместе со своим приятелем Штертебекером и другими пиратами получил по заслугам в Гамбурге".
Известны, несколько народных песен посвященных храбрым пиратам. Например:
Штертебекер и Годеке Михель
Вдвоем разбойничали на море,
Пока это не надоело Богу
И он покарал их.
Штертебекер воскликнул: "Ну что ж!"
В Севрном море мы будем как в доме своем,
Поэтому немедленно туда поплывем.
И Пусть богатые гамбургские купцы
Теперь беспокоятся за свои корабли.
В 1408 году в Гамбурге был казнен еще один предводитель ликаделеров капитан Плукераде. Это был также отважный морской разбойник славившийся смелыми пиратским рейдами.
Знаменитый пират Бокельман из Данцига с шестью кораблями в 1455 году одержал победу над 16 датскими судами! Пират атаковал их один за другим, при чем 6 уничтожил, а 6 захватил в качестве призов!
Стоит назвать также Павла Бенеке из Данцига, который в 1437 году захватил у Вислы английские суда, а затем, состоя уже на английской службе, с большим успехом воевал против Бургундии. Его корабли Питер фон Данциг и Мариендрахе внушали ужас всем морякам.
Самым известным предводителем ликаделеров последнего периода был Ганс Энгельбрехт.
Он у берегов Швеции захватил 13 голландских кораблей с товарами на сумму 34 тысячи рейнских гульденов.
Владимир Андриенко
"Полная история морского разбоя".
Витальеры с каперскими свидетельствами свободно грабили все датские и ганзейские суда. О богатстве пиратов свидетельствует такой факт: на Готланде было найдено 525 пиратских кладов состоящих из большого количества серебра.
В 1396 году из Кальмара в направлении Готланда вышел флот датской королевы. Она желала полного разгрома пиратской базы. Но датские корабли не обнаружили в пиратском гнезде ни одной мачты. Они развернулись и снова пошли к Кальмару. Но по пути встретили большой флот прусских ганзейских городов, Любека и Данцига. Этот флот также намеревался покончить с пиратами.
Но идущие с одной и той же целью флоты не смогли разойтись мирно. Они приняли друг друга за пиратов, и сошлись в сражении. А когда датчане обнаружили ошибку, остановить бой уже было просто невозможно.
В бою победили ганзейцы и вошли в гавань Висби на Готланде. И только здесь они поняли что совершили. Любекцы, что были против нападения на датские корабли, набросились на союзников из Данцига. Это, мол, те спровоцировали сражение! Началась резня между любекцами и данцигцами.
Когда флот витальеров вернулся на базу, они узнали, что одержали громкую победу без единого выстрела, не приняв в сражении никакого участия! Бывают и такие курьезы в истории.
На Стокгольм!
В 1397 году витальеры снарядили флот из 42 кораблей имевших на борту 1200 человек. Их целью был город Стокгольм, тогда находившийся в руках Ганзы. Свен Стуре, шведский аристократ и по совместительству предводитель витальеров, рассчитывал на поддержку многих недовольных в Сверном союзе. Но экспедиция провалилась, и эта неудача завершает период господства витальеров на Балтийском море.
Тевтонский орден против витальеров
Тевтонский орден, также имевший в те времена большую силу на море, выслал против витальеров флот в 1398 году. Флот Ордена и ганзейских городов имел 80 кораблей и 5 тысяч солдат. Командовал операцией великий магистр Ордена Конрад фон Юнгинген.
Витальеры так хорошо загашались, что великий магистр Юнгинген заключил с ними перемирие. Готланд конечно перешел к Ордену "на верные времена", но витальерам была предоставлена свобода. Пиратский вожак из аристократов Свен Стур уплыл в открытое море. Он как и другие вожаки пиратов из знати заключили мир с королевой Дании Маргаритой.
После этого витальеры распались на несколько групп, каждая из которых действовала самостоятельно. Часть из них передислоцировалась на восток, в Ботнический и Финский заливы.
Пираты-ликаделеры в Северном море
Наступил период пиратов под именем ликаделеров. С этим периодом связаны знаменитые имена Годеке Михеля, Клауса Штертебекера, Вихмана и Вигбольда.
Собственно грозный девиз "Друзья бога и враги всего мира" - это девиз именно ликаделеров. Ликаделеры, как и витальеры, оказывали ганзейским городам военную помощь в спорах с конкурентами. Эти их действия в основном были направлены против Англии и Дании.
Не случайно король Англии признал именно Ганзу ответственной за действия пиратов в Северном море. Англичане тогда конфисковали ганзейские коги в английских портах в качестве возмещения за действия ликаделеров на море.
На это пираты ответили смелой акцией. Они появились с большими силами в Данцигской бухте, и захватили там все английские суда. В этом пираты явно помогали Ганзен. Но сама Ганза никогда не отличалась постоянством в своем отношении к морскому разбою.
Не зря Гёте говорил в своих стихах:
Война, торговля и пиратство
Три вида сущности одной!
На базах на побережье восточной Фризии, ликаделеры оставались только в зимние месяцы. За это время они ремонтировали и оснащали корабли, запасались провиантом пред выходом в море. С наступлением навигации в Северном море в начале марта пираты перемещались в свою главную летнюю резиденцию на скалистом острове Гельголанд. С этой выгодной позиции пираты могли вовремя заметить суда, выходящие из устья Везера и направляющиеся в Балтийское море, Англию и Фландрию. На Гельголанде ликаделеры запасались и пресной водой. Возле острова было много мелей, и потому выкурить пиратов отсюда было делом не легким.
В 1400 году состоялась экспедиция против ликаделеров Фризии.
Флоты ганзейких городов в 1401 году после долгих и упорных морских сражений основные базы пиратов были разгромлены, а их вожди, в том числе и знаменитый Клаус Штертебеккер, казнены в Гамбурге. Это конечно не привело к искоренению пиратов совсем, но объемы их морского промысла значительно снизились.
Известно, что в 1407 году ликаделеры воевали против Голландии на стороне своих фризских покровителей.
В 1426 году герцоги Голштинские выдавали ликаделерам каперские грамоты.
В 1428 году во время воны Ганзы против Дании на службе у союза было до 800 ликаделеров.
В 1438 году города Гамбург и Бремен снова вербовали ликаделеров для войны против Голландии и Зеландии.
Предводители пиратов ликаделеров
Одним из самых отважных их предводителей пиратов ликаделеров был, уже упомянутый выше, Клаус Штертебекер. В историческом романе "Братья-витальеры" Вили Бределя Клаус Штертебекер выведен как простой крестьянский парень, живший недалеко от Висмара. Он нанялся на корабль для рыбачьего промысла, но во время бунта на корабле его избрали предводителем, и он стал вожаком пиратов.
Но в источниках имя Штертебекера Клаус часто заменяется иными именами. И не удивительно. Эту фамилию носят очень многие жители побережья. В штрафной книге города Вельмара в 1380 году упоминается о Николао Штертебекере. А в 1400 году в том же Висмаре упоминается о пирате Иохане Штертебекере. И это, очевидно, тот самый пират, который был знаменит под именем Клауса Штертебекера.
Народное сказание говорит о нем так:
"Штертебекер был славный малый. Бедным давал, у богатых отбирал".
И за это его уважали жители побережья из среды рыбаков.
Легенда повествует о том, что была исполнена последняя просьба этого пиратского предводителя. Штертебекер попросил сохранить жизнь тем из его товарищей, мимо которых он сумеет пройти после того, как ему отсекут голову. И легенда утверждает, что обезглавленное тело Штертебекера пробежало мимо 20 соратников по пиратскому ремеслу. И он бы шел и далее, но палач подставил ему ногу и тело рухнуло на землю.
Не менее известно и другое имя предводителя ликаделеров Годеке Михеля.
Михель и Штертебекер были главарями пиратского братва на Балтике. На них возлагалась ответственность за нападения на английские корабли в период с 1394 по 1399 годы.
В "Описании обоих герцогств - Бременского и Верденского" сказано:
"Знаменитый морской разбойник Готке Михаэлис (Годеке Михель) - местный уроженец, из Дауэльзена, - вместе со своим приятелем Штертебекером и другими пиратами получил по заслугам в Гамбурге".
Известны, несколько народных песен посвященных храбрым пиратам. Например:
Штертебекер и Годеке Михель
Вдвоем разбойничали на море,
Пока это не надоело Богу
И он покарал их.
Штертебекер воскликнул: "Ну что ж!"
В Севрном море мы будем как в доме своем,
Поэтому немедленно туда поплывем.
И Пусть богатые гамбургские купцы
Теперь беспокоятся за свои корабли.
В 1408 году в Гамбурге был казнен еще один предводитель ликаделеров капитан Плукераде. Это был также отважный морской разбойник славившийся смелыми пиратским рейдами.
Знаменитый пират Бокельман из Данцига с шестью кораблями в 1455 году одержал победу над 16 датскими судами! Пират атаковал их один за другим, при чем 6 уничтожил, а 6 захватил в качестве призов!
Стоит назвать также Павла Бенеке из Данцига, который в 1437 году захватил у Вислы английские суда, а затем, состоя уже на английской службе, с большим успехом воевал против Бургундии. Его корабли Питер фон Данциг и Мариендрахе внушали ужас всем морякам.
Самым известным предводителем ликаделеров последнего периода был Ганс Энгельбрехт.
Он у берегов Швеции захватил 13 голландских кораблей с товарами на сумму 34 тысячи рейнских гульденов.
Владимир Андриенко
"Полная история морского разбоя".
Подписаться на:
Сообщения (Atom)